Глава 24

Как только я просыпаюсь, я вижу часы. Тонкие серебряные стрелки на белом циферблате решают: вскочить мне и собираться или можно поразмышлять в постели? Под ними карта визуализации. Каждое утро и перед сном я вижу свою мечту. Изображение полукруглого здания в семь с половиной этажей голубого цвета с террасой на крыше. Вдохновляющая фраза про успех на фоне мерседеса мотивирует меня на ее исполнение. Вокруг мечты еще двенадцать цветных картинок - моих желаний.

Сейчас я понимаю, что карта визуализации - мощный инструмент. Если знать, как им пользоваться. В центре карты, как и в центре своей жизни, должен быть человек, то есть я - мое здоровье, энергия, реализация и качество жизни. Но тогда я поставила в центр стройку. Как сейчас говорят, успешный успех.

Мои читатели фейсбука говорят мне: это прекрасная цель! При чем здесь эго? Крутая блондинка строит семиэтажное здание - что может быть краше?

Мне тоже так казалось.

Теперь же я очень часто вижу, когда собственник бизнеса гонится за внешней картинкой, а себя ставит на последнее место. Это приводит к нервным срывам, к слезам на консультации и признаниям:

• Я постоянно себя обманываю.
  
  

О чем это? О навязанной мечте, ставшей центром жизни, подчинившей себе жизнь. Я увлеклась стройкой, а не жизнью.

Я теперь понимаю тех, кто говорил, что хотел стать долларовым миллионером, а потом стал им - и застрелился.

Если действовать так, теряешь вкус жизни. И я тогда его тоже потеряла.

Монолит строительства быстро растет. Как только возводится новый этаж, я забегаю на него по лестнице без перил. Мое сердце колотится от опасности. Но мне не терпится посмотреть, как город открывает виды: все шире и дальше. Ощущая высоту этажей под моими каблуками, я ликую: «Я смогла! У меня получилось!»

Бизнес-план строительства обещает, что скоро 1818 квадратных метров здания по рыночной стоимости 100 000 рублей за квадрат принесут мне сто миллионов. Это сумма чистой прибыли после расчетов с кредиторами. Курс доллара 23,5 рубля. Я стану долларовым миллионером.

Я одержима. Вот уже полгода я постоянно ищу деньги: оформляю кредиты в разных банках - любые суммы, не выбирая условий. Лишь бы строительство продолжалось. Но на этой неделе проблема с деньгами решится. Меня ждет управляющий банка «Северная казна». Вернее, мы вместе с ним ждем единственный документ - свежий отчет рыночной оценки. Банк выдал мне первый кредит в 21 миллион под высокую ставку как новому клиенту. Я вложила их в строительство. Мы договорились: как только строительство вырастет, оно станет залогом банка. Уже завтра я получаю официальный документ аккредитованной банком оценочной компании. Цена мой стройки сегодня - 80 миллионов рублей. Завтра я отвезу оценку в банк. И на днях меня перекредитуют: я получу дешевые деньги - на длительный срок под минимальный процент.

Существующее производство пока работает на муниципальных площадях. Мы арендуем пристрой к гостинице «Центральная» у города. Собственник гостиницы Игорь Александрович интересуется моим видением:

• Елена Вячеславовна, вам нужен цех? Какие у вас планы? - спрашивает он.
  
  
• Мне?! Нет! - фыркаю я. - Мы скоро переедем. - Брезгливо морщусь, представляя в голове старые стены цеха, и хвастаюсь проектной визуализацией семиэтажного здания.
  
  

Моя рука помнит силу рукопожатия мощной и уважаемой политической фигуры - главы города. На арт-выставке среди художников второй год мы демонстрировали высокое кондитерское искусство. Шоколадного цвета бархат, стекло и черные лаковые буквы TORTOLINO GALLERY на матовом стенде бликовали от подсветки. Игорь Николаевич Шубин увидел нас и спросил у сопровождающих:

• Это кто-то из-за границы?
  
  
• Нет! Это наши пермяки!
  
  

И тогда он подошел и пожал мою руку так, что я почувствовала, какие хрупкая и тонкая, почти невесомая, у меня ладонь.

Рядом с икебанами из живых цветов стояли их копии из мастики. Несмотря на надписи крупными буквами РУКАМИ НЕ ТРОГАТЬ, люди постоянно щупали их, чтобы проверить, что они ненастоящие. Поэтому тончайшие лепестки роз постоянно обламывались. Торт-книгу зеваки пытались открыть, сломали шоколадную обложку. И нашей Ольге приходилось не только защищать свои изделия от вандализма, но и все время восстанавливать их.

Деловые люди меня не понимали и удивлялись:

• Разве там торты покупают? Зачем кондитерской компании арт-выставка?
  
  

Честно говоря, я не понимала зачем. Ольга Галимова, наш дизайнер, выставляла на арт-выставке свои картины и предложила мне представить торты. Видя блеск ее глаз, я не стала упускать возможность. Не хотелось лишать ее мотивации.

Наперекор "умным" мнениям на выставке мы приняли несколько дорогих заказов и окупили почти все затраты. Там же мне пришла идея открыть кондитерский бутик на годовщину смерти Ильи. Я составила четкий план открытия.

Огромный световой короб TORTOLINO GALLERY для него бессовестно долго делали, а потом так же долго монтировали. То рейки не были готовы, то крепление, то машина опаздывала, то рабочие забывали свои инструменты. Сейчас я спрашиваю себя: зачем такому маленькому магазинчику такая огромная вывеска? Метров десять в длину и больше метра в высоту.

Сроки все нарушались, а суммы все увеличивались. Я исходила желчью, когда мои планы рушились. Претензий в моей голове было столько, что не радовало ни крыльцо с дорогой изящной ковкой, ни световая стена внутри магазина, ни обилие светильников, ни кондитерские экспонаты в стеклянных коробах, подвешенные на металлических тросах.

Через год я вынуждена была признать: бутик не окупается и не окупится никогда. Я вложила кругленькую сумму в его открытие и ремонт. Расходы на электричество маленького магазинчика из-за огромного количества светильников были выше расходов на электричество производственного цеха, где выпускается месячный объем продукции всей моей компании. Но мне важно, чтобы я и мои сотрудники произносили:

• У нас единственный в городе кондитерский бутик.
  
  

Крупнейший поставщик кондитерского сырья привез в Пермь кондитера-дизайнера с мировым именем. Мастер восхищался нашими работами и постоянно спрашивал:

• А это можно сфотографировать?
  
  
• Конечно можно, - радостно и гордо разрешали мы.
  
  

А он жадно хватал фотоаппаратом идеи простых деревенских девчонок.

ПАННА СМЕТАННА - наша новая торговая марка. Лишь год назад у меня брали интервью, и все эксперты рынка утверждали, что люди в Перми не готовы к натуральному дорогому продукту. Но продажи стабильно росли, пока после учебы в МВА я не стала жадничать и снижать себестоимость. Но как только мы восстановили качество, клиенты поверили и вернулись к нам.

Валентина Михайловна, заведующая производством, приехала из Москвы с курса повышения квалификации и с восторгом делилась:

• Я чуть со стула не упала, когда назвали мной разработанный торт в качестве примера. Представляете? В Москве, светилы, у кого мы постоянно учимся, восторгаются нашими пермскими изделиями!
  
  

Мы создаем самые дорогие торты, люди везут их в разные города. Друзья москвичи улыбаются:

• Лен, ты где такие цены берешь? В Москве таких нет!
  
  

И каждый раз, бывая в Перми, покупают и везут их на гостинцы своим близким, коллегам, друзьям.

С мыслями о наших успехах, я, наконец, захожу в банк "Северная корона", обнимая толстенький отчёт о рыночной оценке здания. Но управляющего на месте нет. Мне вежливо предлагают перезвонить завтра. На следующий день - его опять нет. И через день и через два - нет.

После бессчетного количества попыток выйти на управляющего, в телефонной трубке знакомый голос девушки-секретаря мне сообщает:

• Елена Вячеславовна, у нас сменилось руководство. Мы объединились с Альфа-Банком. Все устные договоренности не действительны.
  
  

Это начало августа 2008 года. Через неделю грянет финансовый кризис, и все банки в перекредитовании мне откажут. Альфа-Банк потребует досрочно погасить задолженность в размере 21 000 000.

Стройка заморозится вместе с моим сердцем. А строчка письма из департамента имущественных отношений: «Индивидуальному предпринимателю Вяткиной Е.В. освободить цех в течении 30 дней» почти убьет. Это значило, что я и вся команда остаемся без работы.