Глава 7

Я почувствовала себя так, будто меня выгнали из родного дома. Внутри все кипит. Но возразить вслух я не решаюсь, боюсь перечить. "Нельзя, значит нельзя", - успокаивала я себя, а в голове настойчиво крутился эпизод из юности, в котором все говорили: "невозможно".

После восьмого класса я планировала идти учиться в ПТУ, мечтала стать швеёй.

«Миопия 2 степени. Не годен», - медицинское заключение в справке формы 086/у больно ударило по детскому самолюбию и говорило: «мечтать не вредно».

Как? Почему? Я хочу шить! – негодовала я. Но пришлось подчиниться и вопреки зову учиться на фармацевта.

"Фармацевты больше получают, еще и любое лекарство всегда можно достать!", "в ПТУ дураков учат, а в фармучилище единицы могут поступить", "ты что? С твоими мозгами и просто шить?", - подбадривали учителя, друзья и знакомые.

Я начала осваивать несколько предметов химии, латынь, скрупулезно высчитывать деце- и миллиграммы сухих веществ и заполнять рецепты «da tales doses numero…».

Мне нравились нестандартные задачи - сложные расчеты летучего вещества, реакции взаимодействия разных ингредиентов. Только латынь была неподвластна - зубрить не любила, пять двоек подряд. Мои монотонные серые дни среднестатистического трудового человека тянулись целых восемь месяцев. Через силу приходилось вставать, часами сидеть над учебниками, не понимая элементарных фраз и перечитывая их по многу раз.

И вроде я уже согласилась жить как все и быть фармацевтом, как, проходя мимо ателье индивидуального пошива одежды, увидела объявление:

«Требуются ученики портного».

«Зайти спросить? Чего спрашивать? Ясно ведь – профнепригодна», - размышляла я. Если бы не хвост по латыни, прошла бы мимо, но ненавистный предмет переборол страх, и я зашла.

• У меня плохое зрение, но я очень люблю шить, – бледнея и краснея, заикаясь от скромности вымолвила я, перешагнув порог огромного кабинета заведующей.
  
  
• У меня план некому делать, какое зрение? Пишите заявление.
  
  

Не веря своим ушам, я прибежала домой.

• Я бросаю училище и иду работать! – гордо восклицаю я.
  
  
• Ну… Не спеши, давай все обсудим вечером, – не обрадовалась моему решению мама, и на семейном совете постановили: надо получить образование, а потом уже выбирать место работы.
  
  

Утренняя суета. Все спешат побыстрее собраться, боятся опоздать. Как всегда мама будит меня, а я отвечаю:

• Мам, я же сказала, что больше не поеду в училище. Я пойду сегодня на работу устраиваться.
  
  

Все тут же замерли, перестали суетиться:

• Как на работу? Мы же вчера решили!
  
  

Меня оформили учеником отделочника легкого платья, и я стала плиссировать ткань – делать ее в сантиметровую параллельную складочку. Сначала нужно было вручную аккуратно и точно заправить полотно в форму, пропитать стабилизирующим раствором и высушить - осторожно переставлять пятикилограммовый утюг, чтобы не нарушить ровность. Затем сформированные складки ровно уложить под огромный, горячий и громко гудящий пресс. Из пресса доставалась красота, которой любовалась я и радовались модницы.

Через неделю трудоемкой работы я попробовала закладывать в форму сразу два полотнища ткани, а раствором пропитывать складки под прессом. Качество изделия улучшилось, а производительность увеличилась в два раза. Наставник и взрослые коллеги расстроились:

• Вот из-за таких выскочек как ты нормы труда увеличивают!
  
  

Я стала передовиком производства за норму выработки 360%, а заодно начала осваивать новые специальности. Сложная модель? Новая неизведанная технология? Мне интересно!

Я испытала чувство «на работу как на праздник». Первая смена начиналась в 7 утра, вторая заканчивалась около 12 ночи. Когда было много работы, я работала в обе, а иногда оставалась даже в ночь. В обычные смены рано утром глаза сами открывались, а ноги вскакивали с постели после долгого вечернего гуляния или ночного чтения интересной книги.

И может быть, как тогда родителей, я бы переубедила Илью, показала, что можно работать вместе, но ему нужно было срочно уезжать в долгую командировку, а я занялась строительством дома.