Глава 22

Первый понедельник после похорон. Ночи безумно длинные, я не понимаю, спала я хоть немного или нет. Хватаюсь за чтение книг, которые помогают жить дальше: "Монах, который продал свой Феррари", "Чайка по имени Джонатан Ливингстон", Библия…

С рассветом я выхожу в огород и сижу на деревянной лавочке, которую Илья купил месяц назад на Сашкин день рождения. Ей исполнилось два годика, было много гостей, и он шутил:

• Дочь пойдет далеко. Хотел купить ей качели, перевернул весь город, не нашел. Но попались хорошие лавки и крутой мангал. Подарок получился очень «детским». Александра точно будет хозяйственной!
  
  

Несколько дней, слой за слоем, Илья и дети покрывали лавки лаком. Теперь на одной из них я слушаю утренних птиц и будильники соседей. Жду, когда можно собираться на работу.



Восемь утра, я в бухгалтерии. Стильный костюм, высокий каблук, макияж на отечном лице с красными глазами. Я боюсь реакции сотрудников, и мне кажется, что они испугаются моего единоличного управления. Решат, что я не потяну, и уйдут к конкурентам.

• Никакого траура, - размышляла я. - Слезы лить некогда. Четыре рта дома, шестьдесят сотрудников в цехе. Важно показать, что я сильная. Буду одеваться красиво. Илья любил, когда я выгляжу эффектно, поэтому буду соответствовать.
  
  

Главный бухгалтер Наталья Валерьевна удивилась моему появлению и несказанно обрадовалась:

• Елена Вячеславовна, мы с четверга не можем пользоваться расчётным счетом. Мы не исполняем свои обязательства. В пятницу было много звонков, контрагенты беспокоятся. Нам нужен рабочий счет. Вас ждут в банке.
  
  

Я киваю и захожу в свой кабинет после ремонта. Неделю назад мы с Ильей арендовали офис рядом с входом на производство. Раньше наш стол стоял в бухгалтерии - один на двоих.

Пахнет краской. Новенькая мебель цвета бук, светлые серо-голубые стены, персиковые тканевые жалюзи на новом окне с широким ослепительно белым подоконником. На столе только компьютер. Илья конца ремонта не дождался, его доделали рабочие во время его похорон. Получается, Илья подарил мне кабинет, а сам ушел.

• Галина Леонидовна, сделайте, пожалуйста, большой портрет из этой фотографии, - достаю из сумки фото Ильи и протягиваю начальнику снабжения. - Попросите Ольгу-дизайнера подобрать стильную раму. Повесьте вот сюда, - я показываю на стену рядом с моим столом.
  
  

А сама еду в отделение Сбербанка. Еще четыре дня назад мне здесь широко улыбались и брали от меня платежки. Я имею право подписи на основании доверенности. А сегодня:

• Разрешите выразить соболезнование, - говорят эту фразу, прячут глаза и уворачиваются от общения со мной, как будто виноваты в смерти моего любимого.
  
  

Мне хочется громко возражать: «Это не правда. Это не про нас!» Мне кажется, что я сплю, это страшный сон и скоро проснусь… Я жду, когда меня разбудят, беззвучно одними губами произношу:

• Спасибо.
  
  

А чаще отвечаю просто вздохом, кивком и прикрытием глаз. Каждый раз слова людей о смерти Ильи отзываются болью - такой, которую невозможно выразить. Как будто меня разрывают на две части по живому и тыкают в действительность, которую я не хочу принимать. Мне не хватает воздуха в помещениях, я боюсь ждать стоя и, чтобы не упасть, ищу место куда бы сесть. Мне хочется постоянно много пить.

Сегодня, когда я писала эту главу, я вдруг осознала, что уже стою на ногах без опаски. Но помню, что еще совсем недавно состояние слабости было постоянным. Оно было со мной больше 10 лет, и прошло недавно.

• Счёт Ильи Владимировича заблокирован до оформления наследства. Деньгами, которые поступают на него, вы сможете пользоваться через полгода, - произносит управляющий отделением, открыв для нашей беседы большой просторный кабинет с кондиционером.
  
  

Стакан воды в моих руках и прохлада дает немного сил, но рябь воды в стакане показывает тремор в теле.

• Какие полгода? Нам работать нужно! Илья Владимирович только один из учредителей, кроме него еще двое. Я не только его супруга, я коммерческий директор компании. У нас 60 сотрудников. Нам нужно рассчитываться с поставщиками, выплачивать заработную плату. Вы же меня знаете, я еще вчера перечисляла деньги с его счета. Нам необходимо сделать срочные платежи.
  
  
• Доверенность после смерти физического лица не действительна, Елена Вячеславовна. Я рекомендую вам оформить своё ИП. Учитывая вашу ситуацию, мы откроем вам счет в срочном порядке. Позвоните мне, как будут готовы документы, я лично проконтролирую ситуацию, - и протягивает мне свою визитную карточку.
  
  
• Полгода - это смерть для бизнеса, поймите! Мы остаемся без оборотных средств, - я не сдаюсь и продолжаю убеждать клерка.
  
  
• Таков закон, Елена Вячеславовна, мы перед ним бессильны.
  
  

"Где взять денег, чтобы рассчитываться с поставщиками? Это самая важная задача, чтобы производство не остановилось..." - крутятся мысли в моей голове. - "Оформление своего ИП даст возможность расчётов и отгрузку продукции от нового лица. Но чем рассчитываться, если все деньги заморозятся на счете Ильи? Полгода точно никто ждать не будет. Дебиторка на сегодня больше миллиона рублей, ещё минимум неделю будем работать на ИП Вяткин.

• Наташ, заморозится пара миллионов рублей, - жалуюсь сестре. Она взяла отгулы, чтобы быть рядом и помочь мне. И почти постоянно находится в цехе.
  
  
• Давай обзвоним и попросим покупателей пока не оплачивать свою задолженность. Посоветуемся с юристами, нотариусами.
  
  

Я не выдерживаю, выхожу на улицу, чтобы никто не видел, и плачу. Сажусь за руль и еду домой переодеваться: первые попавшиеся штаны, футболка, сандали.

Самая крупная сумма в дебиторке - долг сети "Семья". Я решила позвонить коммерческому директору, совсем не веря, что с ней можно договориться: она всегда была правильной, строгой и принципиальной. Но происходит чудо, она выслушивает меня, обещает перезвонить - и через десять минут я слышу ее слова:

• Елена Вячеславовна, мы решили вам выдать наличные за Илью Владимировича на основании доверенности. Можете получить сегодня. С собой необходимо иметь паспорт и доверенность.
  
  

Я не верю, что все так просто. Благодарю ее и операцию Ильи в прошлом году. Если бы не тот страшный диагноз, возможно, у меня не было бы сейчас доверенности.

Теперь надо объехать все магазины. В одном из них я получаю деньги, а в другом обнаруживаю, что доверенности нет. Она исчезла из моей папки.

Потерянная и совсем без сил, я возвращаюсь в цех, захожу в кабинет. Со стены на меня смотрит с задорным огоньком в глазах улыбающийся Илья в стильной раме в тон мебели. Я закрываюсь в кабинете и начинаю истерить, громко ругаться с портретом:

• Ну что, Илья? Улыбаешься? Что мне прикажешь делать? Как мне все это разруливать?
  
  

Вдруг звонит телефон, я вытираю слезы, хватаю воздух ртом на полный вдох, отвечаю. И слышу кассира из магазина, где я получила деньги:

• Елена Вячеславовна, вы забыли у нас доверенность.
  
  

Я поднимаю глаза на портрет и говорю ему:

• Спасибо.
  
  

На следующий день я в администрации города у друга Ильи Ромы Пепеляева. Мне неловко от пафосной обстановки. Бордовые с зеленой каймой пухлые ковровые дорожки, мужчины в деловых костюмах. И они, и я - с уставшими глазами, только они при параде, а я в сандалиях и холщовых штанах. Я сажусь на краешек предложенного стула и смотрю на Рому как на Бога. Он просит своих юристов помочь мне переоформить договор аренды муниципального земельного участка под нашим будущим строительством. Мы вложили во временное электроснабжение, в проект и согласования уже миллион рублей с хвостиком. Юрист, пробежавшись взглядом по документу, показывает фразу в договоре: "В случае смерти договор считается расторгнутым".

Я не верю в происходящее. Наша с Ильей мечта построить цех рушится на глазах.

• Господи, почему мы на эту фразу не обращали внимания? А что делать, Ром? - я умоляюще смотрю на него.
  
  
• Что можно сделать? - повторяет он мои слова юристу.
  
  

Юрист разводит руками.

Мне отказывают и учредители в строительстве цеха. Они не хотят вкладывать деньги. С Ильей хотели, а без него нет. Я смотрю на визуализацию нашего будущего здания. Для меня отказ от стройки равен предательству. Мы вместе мечтали. Вместе начали осуществлять проект. Мне необходимо начать и завершить строительство во что бы то ни стало. Я размышляю об этом в своем любимом месте. На кладбище. Здесь я бываю почти ежедневно. Странно, но на кладбище я чувствую себя живее. Радует буйство зелени, поют птицы, греет солнышко или отрезвляет дождь. Мне здесь спокойно, я могу расслабиться и плакать. Я часами сижу на лавочке около деревянного креста с металлическим фото Ильи. Чувствую ветер и тишину как бесконечность - фон, на котором возникают и пропадают звуки.

Здесь принимаются все решения.

Я выкуплю доли у двух учредителей и все риски возьму на себя. Скоро я стану единоличным собственником бизнеса. И стройка меня спасет.